rocksolana | (no subject)

Я стояла на мостовой и в упор смотрела на этого человека. "Творческая единица" – так она, кажется, его называет. Он стоял босой на подтаявшей брусчатке, руки и лицо измазаны керосином, и даже его всклокоченный вид не скрывал ни одного из его ** годов. Губы расплылись в усталой улыбке артиста, уже не стесняющегося проигрывать свою роль чужому проницательному взгляду. Укротитель огня не изучал ни меня, ни окружающих – что-то беспомощное сквозило в его отрешенной холодности, что-то теплое, недовиденное, недоласканное готово было прорваться, пробиться через маску мима, пролиться пусть не брызгами очистительных запоздалых слез, но легкой капелькой полувздоха, способной смыть накопившееся "недо"… Старые пыльные лозунги с девизами жизни тогда были бы благополучно отправлены на помойку, и слоноподобные тараканы в голове впали бы в глубокую летаргию. В спокойном уюте ее бездонных глаз он, вероятно, смог бы найти свое–его и избавиться раз и навсегда от необходимости плясать перед толпой в пламенеющем шутовском колпаке…
- Ну, я поеду на блядки, – сказала она.
- Давай, – ответил он, и картонная полуулыбка повисла в воздухе. К ней для убедительности был тут же добавлен сырой поцелуй. Она растворилась.
Увидев то, что осталось от него, я подумала: не хочу утаивать ни одного из своих лет, избавляться ни от одной морщины, казаться моложе или лучше, чем я есть на самом деле. Не хочу прятать свое одиночество под личиной одиночества – боюсь превратиться в маленького паяца, дрыгающегося на глазах беспристрастного народа на самом краю черной бездны. На постоялом дворе моей пустоты найдется место для всех желающих…